Утром Невельской писал доклад князю Меншикову о результатах экспедиции к устью Амура. На стену каюты через открытый иллюминатор падало продолговатое солнечное пятно, молодой капитан, с пером в руке и с погасшей трубкой в другой, заканчивал свою работу, когда в каюту, постучав, вошел громадный мичман Грот и доложил, что в море заметны две черные точки.
Невельской дописал фразу, воткнул трубку в зубы, накинул выгоревший китель и, застегивая его, взбежал по трапу. Едва высунув голову наружу, он уже нашел взором вдали мглистого, глянцевито-сизого моря то, о чем говорил мичман. Черные точки на бледной воде, казалось, были очень далеки.
На палубе столпились матросы. Вскоре стало видно, что идут две байдарки. Налегая на двулопастные веселки, байдарочники довольно быстро шли к судну.
Когда обе лодки приблизились, Казакевич крикнул в рупор:
— Кто такие и откуда?
— Курьер из Аяна, — глухо ответили из передней байдарки, — разыскиваем транспорт «Байкал», капитан-лейтенанта Невельского.
Все невольно встрепенулись. Люди ожили, офицеры с нетерпением и любопытством смотрели на курьера. Он сидел на корме байдарки, позади тунгуса и в паре с ним, также умело налегал на свое веселко.
— Кто-то довольно отчаянный! — заметил Казакевич, глядя на утлые суденышки.
«Вот когда наконец!» — подумал капитан.
В гнезде лодки поднялся стройный мужчина лет сорока, с крупными и красивыми чертами лица. Он был в охотничьей кожаной рубашке, с ножнами у пояса и в мягких туземных сапогах. Матрос хотел помочь ему, но приезжий с ходу ловко перепрыгнул на трап и вскарабкался на палубу.
— Служащий Аянской фактории Российско-американской компании Орлов[190], — вытягиваясь перед капитаном по-военному, отрапортовал он.
Приезжий был широк в плечах. У него дотемна загоревшее лицо с короткими темными усами, густые черные брови и напряженный взор.
Вахтенный офицер приказал принять байдарки на борт. Суденышки поднимались на талях и опускались на палубу.
Алеут Данила узнал одного из байдарочников.
— Афоня? Ты?
— Афоня! — ответил тунгус, моргая.
— Кто Афоня? — спросил Ухтомский.
— Бутылоська будет? — спросил Афоня.
Капитан пригласил курьера и Казакевича следовать за собой. Молча спустились в каюту.
— Я слушаю вас, — сказал там Невельской.
— Начальник Аянской фактории Российско-американской компании и правительственного Аянского порта, его высокоблагородие капитан второго ранга господин Завойко приказал устно сообщить вам, — заговорил курьер, — чтобы транспорт «Байкал» немедленно шел в Аян. Там ожидают вас распоряжения высшего начальства.
— Устно? — спросил Невельской.
— Устно.
«Кой черт! — подумал капитан. — Опять какие-то загадки… Что бы им было прямо послать инструкцию!»
— Что же это за распоряжения?
— Содержание их неизвестно мне, — отчеканил Орлов.
— Почему же они посланы в Аян? — спросил Казакевич строго. — Мы ждали этих распоряжений в Петропавловске.
— Из Иркутска еще по зимнему пути с пакетом на ваше имя прислан был курьером от генерал-губернатора штабс-капитан Корсаков, — заговорил Орлов. — Но Охотский порт до середины июля был затерт льдами, так что Корсаков не мог выйти в море…
Что Охотский порт никуда не годится, это уже само собой было очевидно.
— Садитесь, господин Орлов, — обратился Невельской к приезжему, видя, что тот стоит. Капитан заметил, что Орлов как-то странно посмотрел на него.
— А в первых числах июля в Охотск прибыл его превосходительство генерал-губернатор Муравьев, — продолжал Орлов, присаживаясь.
— Николай Николаевич?! — воскликнул Невельской. — Он здесь сейчас?
Это была приятнейшая новость. Оказывается, губернатор не только сочувствовал! Какой молодец! Он развил, видно, там деятельность! Но вот почему инструкцию не прислал?
— Его превосходительство отбыл из Охотска в Петропавловск-на-Камчатке на транспорте «Иртыш», — ответил Орлов. — Его ждали оттуда в Аян. Нынче он, возможно, уже там. Нарочный прибыл к нам из Охотска с пакетами и распоряжениями генерал-губернатора послать людей к устью Амура, с тем чтобы найти «Байкал».
Теперь было понятно, что Муравьев хотел встретить «Байкал» и поэтому велел искать его. В этом распоряжении, по которому люди в байдарках пошли через море на поиски «Байкала», почувствовался Муравьев, он был тут весь как на ладони.
«Но только почему инструкцию не послали? — Невельской опять озаботился. — Ведь они могли найти меня гораздо раньше, — подумал он, — и тогда я бы не спешил и не сделал бы исследования Амура наскоро, кое-как, а вошел бы в лиман с судном».
— Но почему с вами не послали инструкцию?
— Не могу знать! Пакет скорее всего с инструкцией на опись, — вдруг сказал Орлов. — Надо полагать, что из осторожности не послали, — добавил он.
Заметно было, что говорил он лишь то, что ему велено, а об инструкции сказал лишь, когда понял, что капитан прекрасно знает, что за бумаги ждут его в Аяне.
Орлов рассказал, что в Аяне было получено строгое предписание разыскать «Байкал» во что бы то ни стало и как все ждали генерала и готовились к его приезду. Но кто решил не посылать инструкцию, он не знал или делал вид, что не знает.
Вид у этого пожилого человека был цветущий, но, видимо, путешествие его было нелегким.
— А давно ли вы из Аяна? — спросил Невельской, приглядываясь к необычайному курьеру.
— Да уж порядочно, — ответил Орлов. — Уже сорок пять дней, как в походе.
— Так верно, губернатор давно уже прибыл в Аян из Петропавловска? — заметил Невельской.
— Да вряд ли давно прибыл. Скорей всего, что вот-вот прибудет или только что, — отвечал Орлов уверенно, и опять стало заметно, что у него есть какие-то свои соображения, по которым он определяет, что из Камчатки в Аян судно губернатора не могло прийти давно.
— Где же вы были все это время? — продолжал расспрашивать капитан, предлагая табак и с интересом глядя на курьера, словно замечая в нем что-то особенное.
«Геннадий Иванович, кажется, готов увлечься им», — подумал Казакевич, доставая трубку.
— Мы сейчас идем с Коля, — чувствуя интерес к себе, с живостью ответил Орлов. Он, в свою очередь, с любопытством приглядывался к капитану.
— Мыс Коль… Близ залива Иски? Вы подходили к лиману Амура?
— Так точно! Там знакомые мне и Афоне гиляки сказали, что «Байкал» был в лимане и ушел на север. Мы вернулись и вторую неделю разыскиваем вас.
— Какая неудача! Но будь у вас инструкция… Да почему вы не пошли в лиман?
— Велено было идти до лимана…
Невельской переглянулся с Петром Васильевичем.
Разговор переменился. Капитан стал расспрашивать Орлова про гиляков — что это за народ, знает ли он их, торгует ли с ними компания. Оказалось, что Орлов был послан не только на поиски «Байкала», он привозил гилякам товары от Аянской фактории.
— А как же вы разговариваете с ними? Нет ли у вас хорошего переводчика?
— У меня байдарочник Афоня, он знает их язык… Да еще у нас есть один гиляк знакомый, так он немного говорит по-русски. Так что понимаем друг друга.
— А вы знаете ли по-гиляцки?
— По-тунгусски знаю, а по-гиляцки плохо. Понимаю немного, когда они говорят.
— Так вы бывали у гиляков прежде? — спросил капитан.
— Только один раз, тут же, на Коле. Прошлый год меня тоже посылали из Аяна с товарищами от компании.
— На байдарках? — спросил Казакевич.
— На байдарках! — ответил Орлов, не придавая никакого значения вопросу.
— Я ведь теперь числюсь при Аянской фактории, так всюду приходится бывать… — угрюмо добавил Орлов, рассматривая свою трубку.
— Как же вы рискуете пускаться в такое плаванье на байдарках? — спросил Невельской.
— Да больше не на чем! — усмехнувшись в темные усы и тряхнув головой набок, так же, как это делают гиляки, ответил Орлов.
Взгляд его снова ожил.
Невельской отлично понимал, какая отвага, выносливость и знание моря нужны, чтобы идти из Аяна на байдарках к устью Амура. К тому же этот человек, вдруг явившийся из глубины этого безлюдного простора, был тут как свой. Там, где для всех пустыня, у него, как видно, есть знакомые; берега, казалось, исхожены им, он сам был как часть этой природы. Если к тому же он имел друзей среди гиляков, то это был очень нужный человек. Но, несмотря на ум и энергию, он, казалось, зависим и держится как-то странно. Между тем в глазах его временами сверкал огонь. Чувствовалось, что это сильный и энергичный человек.
Невельской видел, что он, видимо, знает гораздо больше, чем можно предположить. Орлов не походил на простого служащего.
— Кольские гиляки нынче встревожились, — оживляясь, разговорился Орлов, — что корабль прошел в лиман. Они говорят, что в лиман еще никогда не входило ни одно судно. У побережья тут иногда появляются китобои, так они думали, что рыжие пришли или американцы. А потом они узнали, что это были русские, и как раз я приехал. И принялись они меня расспрашивать: мол, зачем приходил ваш корабль, зачем мерял воду и землю, зачем люди на берег съезжали, солнце ловили в зеркала, зачем ходили на Амур, не будет ли худа?
